Виктор Шпайзер,
Кассель, Германия
Хочу я быть покорным Свету,
Но мочи быть покорным нету.
Соприкасаюсь я со тьмой
И лишь Христос - Спаситель мой.
Обычное — уже само по себе чудо! Я только записываю его. Возможно, что я немного подсвечиваю вещи, как осветитель на полузатемненной сцене. Но это неверно! В действительности сцена совсем не затемнена. Она полна дневного света. Потому люди зажмуривают глаза и видят так мало.
Франц Кафка e-mail автора:viktor.speiser@gmail.com
Прочитано 4684 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 4
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Я в последнее время столького написал о Ваших стихотворениях, что, боюсь, заподозрете в желание лестить Вам. Надеюсь, правильно поймете: я радуюсь Тому, который говорит через Вас. В этом смысле, у Вас большая отвественность ко слову и обязанность быть всегда по-християнски требовательным к самому себе. Значит, дело совсем не в лести, а.... в кресте.
...Не является ли нашим найвысшим идеалом слиться с Христом, быть одно неразделимое целое с Ним, чтоб Дух свободно мог, по Его высочайшеему благоволению, говорить свободно через наши уста? Не является ли исполение Святым Духом и сущность христианской жизни, без котором вообще невозможно говорить о вере?
С приветом, во Христе,
Константин
Константин
2005-09-27 21:08:19
.
..." перед Словом "....надеюсь, простите и все остальные ошибки.
Константин Комментарий автора: Бог простит!
Да и не за что.
Дорогой во Христе Константин,
не заметил лести в Ваших отзывах, за которые Вам ОЧЕНЬ благодарен.
Бог в помощь!
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
